Среди битв Александра Македонского сражение при Иссе было вторым по числу участников и самым крупным по количеству захваченной добычи. Как писал Плутарх:
«Македоняне тогда впервые научились ценить золото, серебро, женщин, вкусили прелесть варварского образа жизни и, точно псы, почуявшие след, торопились разыскать и захватить все богатства персов».
Свой поход против Персидской державы Ахеменидов Александр (который еще не был Великим) позиционировал как месть за учиненное персами полутора веками ранее разорение Эллады. В реальности этим темпераментным 22-летним полководцем двигало стремление покорить ойкумену, под каковой древние эллины подразумевали всю обитаемую часть суши. Держава персов казалась грекам настолько огромной, что они даже не очень представляли, где она, собственно, заканчивается.
Содержание
Киликия ключ к Азии
В 334 году до нашей эры Александр переправился со своим войском через Геллеспонт (Дарданеллы), высадившись в Малой Азии. Попытавшиеся остановить его сатрапы западных персидских провинций были разбиты в битве при Гранике.
Стоит отметить, что в противостоящих друг другу армиях было изрядное количество греков. Александр контролировал Элладу как протектор Коринфского союза, хотя входившие в этот альянс полисы мечтали восстановить свою независимость. Те, кого власть македонянина категорически не устраивала, бежали к персам. Да и в самой империи Ахеменидов греки составляли изрядную часть населения.
Среди служивших Дарию III военачальников-эллинов выделялся Мемнон, который со своим флотом вторгся в Эгейское море и развернул войну в тылу Александра. Сам македонский властитель после битвы при Гранике зачищал Малую Азию и был очень встревожен перспективой оказаться отрезанным от Эллады. Однако смерть Мемнона, погибшего в августе 333 года до нашей мэры при осаде Митилены, обнулила принятую персами стратегию войны на истощение. Стало ясно, что Греция против Александра не поднимется, и тогда Дарий III решил лично возглавить армию и разбить противника в генеральном сражении.
Между тем, так до конца не покорив Малую Азию, Александр решил вторгнуться в находившуюся на юго-востоке Киликию, отделенную от остальной части полуострова узким ущельем так называемыми Киликийскими воротами.
Овладев портовыми городами, македоняне лишили бы персидский флот баз, необходимых для операций против Эллады.
Киликийский сатрап Арзам выставил в ущелье небольшой заслон, обратившийся в бегство при первом же появлении неприятеля. Александр, еще не до конца поверив своему счастью, выпустил вперед иллирийскую легкую пехоту. Вскарабкавшись по крутым склонам на вершины ущелья, горцы прикрыли марш его армии, остановить которую, по признанию самого Александра, можно было, просто организовав камнепады.
Почти без сопротивления овладев Киликией, македоняне остановились в Тарсе. Их юный царь едва не скончался, подхватив воспаление легких после купания в горной речке.
Балансируя между жизнью и смертью, он все же успел отдать распоряжение и выслать вперед 15-тысячное войско Пармениона, перекрывшее Байланский перевал, через который мог появиться Дарий III.
Ждать или наступать?
Дарий, однако, не спешил. Со всеми придворными, родственниками, слугами и родственниками слуг, его воинство огромным табором медленно переползло из Месопотамии в Сирию и остановилось у города Сохи.
Персидский владыка учел, что в этой долине, во-первых, можно было как-то прокормиться, а во-вторых, использовать свое численное преимущество над противником. Ломиться через занятый Парменионом перевал он не собирался.
Однако в октябре Дарий узнал о болезни Александра и о том, что тот вроде бы не собирается покидать Киликию. Перезимовать с таким огромным войском Дарию было проблематично. Получалось, что его следует либо распустить, либо идти с ним вперед на противника. Выбор определился, когда выяснилось, что в
Киликию можно вторгнуться и через Львиный перевал, еще не занятый македонянами.
Отослав казну и большинство придворных в Дамаск, Дарий двинулся вперед. Между тем выздоровевший Александр тоже пошел в бой, но несколько другим маршрутом. Вместо прямого удара на Сохи он сначала повернул на юг, по более удобным для марша приморским долинам, и лишь затем собирался свернуть на восток, в Сирию. В результате противники разминулись.
Александр еще шел на юг, когда в тылу у него появился Дарий и, определившись с местонахождением противника, повернул за ним следом.
В сущности, персы сами лезли в ловушку, поскольку решающее сражение должно было произойти на побережье, где они не могли реализовать свое численное превосходство, охватив противника с флангов. Но Дарий, видимо, решил, что можно обойтись и без этого, и сделал ставку на более глубокий боевой порядок. Решающая встреча произошла у города Исса.
На морском побережье
Античные историки пишут, что численность персидского войска достигала 200 тысяч, причем около 30 тысяч приходилось на греческих наемников. Исходя из соображений логистики, современные историки подрезают эти цифры в два раза, отмечая, что основную часть армии составляли набранные из разных азиатских народов пехотинцы кардаки. Особые надежды возлагались на конницу сатрапа Набарзана, укомплектованную преимущественно тяжеловооруженными всадниками.
Александр, хотя и рвался в битву, все же успел присоединить к себе стоявшего у Байланского перевала Пармениона. Главный удар он решил нанести на своем правом фланге; там, где равнина смыкалась с горами. Ставка, как обычно, делалась на возглавляемую самим царем отборную конную фалангу гетайров. Здесь им предстояло опрокинуть выстроившихся фалангой кардаков, причем разведка Александра обнаружила, что персы приготовили им сюрприз: на горном склоне Дарий разместил ударный отряд пехотинцев, для отражения атаки которых македонянам пришлось выставить нечто вроде заслона.
Сам Дарий располагался в центре, за греческими наемниками, которые должны были отразить атаку своих соотечественников и громоздкой македонской фаланги гипаспистов.
Конница Набарзана сосредоточилась на приморском фланге, причем силы, выставленные здесь Александром, были совсем скромными около 1800 фессалийских и около 600 греческих всадников под командованием Птолемея и Мелеагра, подпираемые сзади примерно 10 тысячами легкой пехоты из фракийцев и иллирийцев.
Общий фронт битвы составлял около семи километров.
Вообще такая диспозиция выглядит спорной и очень рискованной. Получалось, что пока Александр с ударным отрядом будет громить примыкавший к горам левый фланг персов, отборная азиатская конница неизбежно опрокинет левый приморский фланг македонян. После этого исход битвы определялся тем, кто именно Дарий или Александр сумеет разгромить тылы и выйти на противоположный фланг вражеского войска.
Теоретически, сосредоточив своих гетайров у моря, Александр мог поставить исход схватки в зависимость от исхода кавалерийского боя, в котором многое зависело от безоглядного напора, столь характерного для македонского полководца: эта тактика уже помогла ему выиграть битву при Гранике.
Но Александр не всегда действовал исходя из одной логики, а интуиция полководца его никогда не подводила.
Побеждает храбрейший
Битва началась в два часа пополудни. Александр с гетайрами и наступавшая левее фаланга гипаспистов без особого труда опрокинули кардаков и отразили наскок с гор сидевшей в засаде вражеской пехоты. Однако служившие Дарию греческие наемники стояли насмерть, удачно прикрывшись небольшой рекой Пинар.
Гипасписты соскальзывали с невысокого берега, и вскоре в их строю образовались разрывы, в которые тут же начали вклиниваться вражеские гоплиты. Александр с гетайрами между тем слишком вырвался вперед, фактически оторвавшись от своей пехоты.
Тем временем на приморском фланге Набарзан вполне предсказуемо опрокинул фессалийцев и стал разворачивать конницу для флангового удара по гипаспистам. Даже двинув в наступление иллирийскую пехоту, Парменион вряд ли успел бы помешать этому удару, при том что особой активности он не демонстрировал.
Ситуацию спасли фессалийцы. Будучи вооружены легче, чем персидская конница, они смогли оторваться от неприятеля, восстановили порядок и вновь устремились в битву, сорвав казавшийся уже неотвратимым удар Набарзана.
Между тем, опрокинув кардаков, Александр вышел в тыл персов и, повернув налево, стал пробиваться к ставке Дария. Под рукой у персидского владыки оказался лишь небольшой отряд конных телохранителей, быстро переколотых и изрубленных гетайрами. По описанию Диодора, они столпились перед колесницей царя и вскоре обратились в груду кровавых тел, под прикрытием которой перепуганный Дарий успел удрать.
Другие историки и литераторы пишут, что последний из Ахеменидов бежал, побоявшись одного вида Александра с его горящим взором и в заляпанных кровью доспехах (он был легко ранен мечом в бедро).
По-видимому, в этот кульминационный момент двух царей разделяли всего каких-нибудь 20-30 метров, и дело вполне могло бы кончиться их единоборством. Но поединок владык за власть над миром не состоялся.
Дарий струсил, хотя битва как таковая вовсе не была проиграна. Македонская фаланга смогла опрокинуть греческих наемников лишь после того, как Дарий бежал, а вслед за ним устремилось и все его охваченное паникой азиатское войско.
Кстати, даже в этой ситуации греки так и не потеряли строй и относительно благополучно отошли в горы. Позже кто-то из них уехал в Египет, кто-то на Кипр, но воевать за Дария они больше не хотели.
Сам царь Персии отошел с 4-тысячным отрядом. Общая паника оказалась роковой для огромного войска, утратившего способность к сопротивлению. Участники битвы вспоминали, что вся равнина была усыпана телами азиатов, а через небольшие расщелины победители перебирались по трупам, словно по мостикам.
Сказочная добыча
Потери победителей были ничтожными, а захваченная ими во вражеском лагере добыча оказалась поистине сказочной. В плен попали мать, жена и дети царя Персии, а также много других знатных пленниц. Считая Дария погибшим, они были в отчаянии, но Александр успокоил несчастных, выделив им охрану и обеспечив хорошее обращение. Дочь персидского владыки Статира впоследствии стала одной из жен победителя, а вдова Мемнона Барсина – любимой наложницей.
Бегство Дария за Евфрат оказалось столь стремительным, что он даже не успел прихватить оставленную в Дамаске казну, захват которой снял с Александра все финансовые проблемы. Точная сумма добычи неизвестна, зато по донесению Пармениона победители захватили в Дамаске в качестве бонуса: 329 музыкантов, 46 изготовителей венков, 306 поваров, 13 кондитеров, 17 виноделов, 70 виночерпиев и 40 мастеров для приготовления благовоний. Неудивительно, что с такой добычей победители решили основательно оттянуться. Почти два последующих года македоняне воевали, так сказать, вполсилы, овладев Финикией и Египтом.
Гуманное обращение Александра с высокопоставленными пленницами дало толчок для формирования средневековой легенды о нем как об идеальном рыцаре – храбром в бою и великодушном к побежденному противнику.
В XIV веке в Европе сформировался культ «девяти героев»: трех языческих (Гектор, Александр Македонский и Юлий Цезарь), трех иудейских (Иисус Навин, царь Давид, Иуда Маккавей) и трех христианских (король Артур, Карл Великий и Готфрид Бульонский).
Однако удовольствие от обретенных богатств все же не отбило у Александра желания до конца довести начатое. И когда Дарий прислал ему письмо с предложением мира, выразив готовность уступить Малую Азию, то получил щелчок по носу:
«Не вздумай в письмах обращаться ко мне как к равному. Если тебе что-нибудь нужно, то обращайся ко мне как к своему господину. Если ты так не сделаешь, я накажу тебя. Если же ты захочешь оспаривать у меня царство, то стой и сражайся за него. А не беги, ибо, где бы ты ни был, я найду тебя».
Впереди у них была еще одна битва.
Дмитрий Митюрин